В 2004 году Илья Алигожин и Надежда Максимова решились на тур автостопом по Афганистану с маршрутом: Москва - Кабул (самолёт) - Газни - Кандагар - Гиришк - Кандагар - Газни - Кабул - Саланг - Мазари-Шариф - Меймене - Калайи-Нау - Герат - Кандагар - Газни - Кабул - Москва (самолёт). В этой переднеазиатской стране они провели почти месяц, познакомились с подполковником управления по борьбе с наркотиками, были арестованы американскими солдатами и даже сидели в тюрьме.

- Скажите, Илья, вам было страшно ехать в Афганистан?

- Вовсе нет. Я имел хорошее представление о том, что происходит в Афганистане ещё до поездки. Мне помогли рассказы моего друга Антона Кротова, который в 2002 году, после падения режима Талибана, отправился туда в поисках вдохновения для работы над своей новой книгой. К тому же я уже бывал в милитаризированных зонах. В 2003 году у меня был тур в Африку через Турцию, Сирию, Иорданию, Египет, Судан, Эфиопию. Тогда я проездом побывал в Ираке, там был еще безвизовый режим, и все были в предвкушении войны. Имея такой своеобразный опыт, я решился на новое путешествие. К тому же у меня был разработан маршрут поездки.

- То есть ваш тур можно считать типичным отдыхом за границей?

- Вряд ли типичным. Я не бронировал заранее отелей и не посещал экскурсий. Это было вольное путешествие. Каждую ночь мы оставались в придорожных отелях, ценой по одному – два доллара в сутки. Обстановка в этих отелях, как вы понимаете, далеко не лучшая. Ваш номер – это комната абсолютно без мебели, зачастую в ней даже нет ни одного окна. Ни о какой кровати и речи нет. В Афганистане люди на кроватях совсем не спят, они спят на коврах. А там вместо ковров лежат циновки или же обычные покрывала. На этот случай у нас с собой была туристическая палатка.

- Неужели вас никто не пригласил в гости переночевать?

- Бывали такие случаи. Часто нас звали выпить чаю, угощали блюдами народной кухни, иногда даже предлагали остаться на ночь. Афганцы – очень гостеприимные люди. Между прочим, дома в Афганистане внешне выглядят преимущественно однообразно и бедно, хотя внутри всегда красиво, чисто и зачастую даже роскошно. За скрытой формой содержится глубокое содержание – это можно сказать и обо всей стране в целом.

- Какое там отношение к русским?

- К русским местные жители относятся хорошо. Несмотря на то, что в течение десяти лет наши страны воевали. Каждый в Афганистане знает, что отечественные строители создали инфраструктуру, школы, больницы, построили абсолютно все дороги. К тому же, русские построили самый большой перевал Саланг – это туннель в горах длинной 2 км, соединяющий северную и южную часть страны. Отечественные грузовые машины пользуются высоким спросом у торговцев. Встречались даже люди, владеющие русским языком, в основном это были высокопоставленные чиновники, которые учились еще в Советском Союзе.

- Дороги такие же, как и у нас?

- Хуже, конечно. Но это не важно. Дело в том, что народ там неторопливый, никто никуда не спешит, всё делают медленно, размеренно. Средняя скорость передвижения около ста километров в день! Водитель не только едет медленно, но он останавливается для молитвы и еды, и эти остановки длятся около часа каждая, и происходят пять – шесть раз в сутки. В Афганистане нет времени. Очень редко встретишь часы у кого-нибудь на руке. В целом, вся азиатская культура располагает к размеренному темпу жизни.

- Это сильно отразилось на вашем путешествии?

- Это мешало добираться вовремя туда, куда нужно. Но не только. Как оказалось, пятнадцать минут - это целый час, а то и больше. Несколько раз мне посчастливилось побывать в местных, так сказать, следственных изоляторах. А все из-за того, что каждый считал своим долгом сообщить милиции, о том, что якобы шпионы приехали. Ведь увидеть белого человека в Афганистане – это настоящее событие. А милиция сразу бросается тебя «спасать». Но в Афганистане СИЗО отличаются от наших. Там нет камер и решеток. Меня провожали в обычную комнату, угощали чаем, иногда кормили. Очень много расспрашивали и буквально обо всем. И это продолжалось до тех пор, пока не приезжал настолько крупный начальник, чтобы знать русский язык. Ведь каждый из начальников не знал, что ему делать с туристом, и вызывал коллегу выше чином.

- Там милиции нечем заняться?

- Может это звучит нелепо, но это именно так. Я вижу причину в том, что практически все население страны сильно религиозно, а особенно в провинции. Так как мусульманская религия очень догматична, от законов Корана практически никто не отступает. Другими словами, можно оставить сумку посреди улицы, и ее никто не возьмет.

- А Коран запрещает наркотики?

- Да, но это опять же ничего не значит. Если вспомнить историю, то становится ясно, что запретить выращивать опиумный мак и марихуану в этой стране не сможет никто. В 1994 году, когда моджахеды поставили своей целью установить Талибан, они официально заявили, что в Афганистане прекратят выращивать и экспортировать наркотические вещества, и это было на самом деле так. В течение некоторого времени поток наркотиков действительно сократился, но ненадолго. Вероятно, они таким образом поднимали цену на мировом рынке. В 2002 году, когда американцы заняли Афганистан, поток наркотиков даже увеличился.

- Вам предлагали наркотики?

- Конечно. Ведь Афганистан мировой лидер по поставке наркотиков. И в самой стране их употребляют нередко. Мне предлагали гашиш случайные попутчики. Но буквально на улице я ни разу не видел, чтобы их кто-то употреблял. Насколько мне известно, в Афганистане распространен специфический наркотик под названием наспар. Он в виде порошка. Достать его возможно практически везде, и стоит он очень дешево – один афгани. Однажды в отеле я случайно познакомился с подполковником управления по борьбе с наркотиками. Его зовут Насим Неяз. Кстати, мы разговаривали на русском языке. Он рассказал мне об операции, которой занимался. Его отдел выследил, что через границу с Таджикистаном должен пройти полный гашиша «камаз». Это десять тонн. Если я перехвачу наркотики – говорит Неяз – стану полковником. Ещё он рассказал, как во время войны в цинковых гробах из Афганистана в Россию переправляли наркотики. Ведь никто не станет вскрывать гробы.

- Расскажите, как вы попали в американскую тюрьму.

- На самом деле это была не совсем тюрьма. Это была американская военная база. Все дело в том, что в Афганистане люди очень запуганы постоянной угрозой. Поэтому они склонны преувеличивать опасность и видеть её там, где её нет. Особенно в сельской местности, к примеру, один старик рассказал мне, что за всю жизнь он ни разу не уезжал дальше сорока километров от своей деревни. Объяснил он этот факт очень просто: я никуда не езжу, потому что везде очень опасно, везде «Талибан»* (запрещенный в РФ).

Так вот, после недельного пребывания в стране мы приехали в город Дервиш и остановились на ночь в придорожной гостинице. Установили в номере палатку, и собственноручно закрепили дверь на щеколду, там не принято закрывать двери. Кстати номер мне достался совершенно бесплатно. Управляющий гостиницы поинтересовался, откуда я, и его реакцией было следующее: «О, да ты русский, тогда проходи бесплатно»! Буквально через час, после того как мы заснули, раздался стук. Это был первый начальник. Он сказал мне, что здесь нельзя оставаться, потому что это опасно. Я показал ему документы и попросил не беспокоить. После чего он удалился. Но поспать нам не дали. Через полчаса – снова стук. Открыв двери, я увидел следующую картину: в коридоре целый отряд милиции, некоторые с автоматами, спрашивают как дела, как себя чувствуем, рекомендуют покинуть эту гостиницу, т.к. в ней якобы небезопасно. Третий раз пришли уже с русским переводчиком. И снова рекомендовали нам покинуть гостиницу.

После такой настойчивой опалы мы согласились последовать за ними. Нас отвезли в местный участок милиции. Разговоры, разговоры, подарки, сувениры (обменялись), еда, чай. Затем нас положили спать в мечети. С утра, когда мы уже собрались уходить, нас не пустили, сказали, что отвезут к самому большому начальнику. Через 10 минут (а в Афганистане, как вы знаете, это целый час) нас сажают в машину и везут в пустыню. «Куда мы едем», - говорю я. «К большому начальнику мы едем», – отвечают («кабин раис» по-афгански). Видим – база, там американский флаг, проезжаем первую проходную, вторую проходную, третью проходную. Нас высаживают из машины, везде колючая проволока, заводят в здание, все вещи забрали.

С нами пришёл говорить некий офицер Шон. Говорил он по-английски, очень грубо, через слово брань. Интересовался, зачем приехали. Приказал предъявить паспорта. На что я ответил – посмотрите – вот они, но в руки, я вам их не дам. Показал визу. На это он несколько раз приказал отдать все документы. Разумеется, я ему отказал.

Вскоре пререкания ему надоели, он при нас зарядил пистолет, направил мне в голову и скомандовал «на колени, к стене, руки за голову». После он нас обыскал и забрал все документы. Тыча пистолетом в голову, повел в другое здание, что-то вроде тюрьмы с длинным коридором и камерами. Надю при этом провели в отдельную камеру.

Потом нас пытали. Включили очень громкий шум, похожий на звук, когда «фонит» микрофон. Суперзвук! Раза в 3 сильнее, чем микрофон. Действует разлагающе – внутри словно всё разрывается. Если заткнуть уши всё равно звук проникает. Я пытался петь песни громко, чтоб хоть чуточку заглушить его. Минут двадцать продолжалась эта пытка, после чего нам принесли одеяла. Надевали повязку на глаза, чтобы мы не видели, где находимся, когда водили на допрос. 3 раза водили на допрос, все вопросы задавали на английском. Наш разговорный уровень позволял понимать вопросы и отвечать на них. Спрашивали, с какой целью мы здесь, смотрели медицинские данные, мерили рост, вес. Сняли с нас всю одежду до трусов, надели на нас красные смешные балахоны. Они были очень неудобные, длинные, путались, синтетическая ткань натирала кожу. Мы с Надей пытались перекрикиваться между камерами – там все слышно. Но охрана очень грубо запретила это делать, пригрозила отобрать одеяла и лишить еды.

В камерах было холодно, особенно на бетонном полу. Нас продержали с 11 утра до 17 вечера. Потом перевели в другую комнату, где есть спальники, тюфяки, обогреватели. Покормили, принесли извинения, объяснили, что задержали, потому что местные сказали, что мы русские шпионы. (Но грубого отношения так объяснить и не смогли. Отношение было подчеркнуто негативное). Нам вернули всё, кроме фотоплёнки. Сказали, что проверят и отдадут, чтоб мы приехали за фотографиями через неделю. Через неделю, когда мы возвращались, и
на обратном пути заехали на базу, нам сказали, что плёнка уехала в Америку в ЦРУ.

- Так фотографии вернули?

- Через полтора месяца уже в Россию пришла посылка ЕМС-почтой со всеми фотографиями распечатанными. Около 400 штук. В итоге я сделал фотовыставку, она недавно прошла.

- Что вы посоветуете начинающим путешественникам?

- Езжайте куда угодно – это можно. Для этого нужны две вещи: голова на плечах и загранпаспорт. Как мы убедились – в Афганистан съездить может любой человек. Разве что на билет ушло 360 долларов. А там – примерно 150 долл. в месяц. Так что денег в путешествии было потрачено столько же, сколько и дома.

Вместо заключения:

После этого путешествия Илья и Надя приняли участие в составлении справочника «Вольная Азия: от Афганистана до Японии», участвовали в фотовыставке «Восток - дело №...» (афиша на фото), опубликовали статьи в журналах «Эхо планеты», «National Geographic Traveler. Россия» и др. У Надежды Максимовой вышла книга «Вольные и невольные пути по Афганистану» (М., самиздат, 2005).

Беседовал и стенографировал Егор Лавренчук